Старообрядцы в белоруссии. Как живут в беларуси потомки староверов, пришедших из россии три века назад Старообрядцы занимались земледелием в белоруссии

Традиции и духовное наследие старообрядческой культуры составляет уникальное своеобразие гомельского региона.

Старая вера — против новых реформ

1 января мы отметили Новый Год, 14 января многие празднуют еще и "старый" Новый Год. А вот некоторые встречают Новый Год 1 сентября. Это приверженцы старинной веры, более известные у нас как старообрядцы, или староверы. И на календаре старообрядцев некоторых толков сегодня 7525 год от сотворения мира. Как и когда старообрядцы появились в наших краях и чем они живут сейчас?

В 1666 году московский патриарх Никон решил провести реформы. "Западник" Никон захотел приблизить древнюю православную обрядность времен Киевской Руси к современным ему греческим образцам, что вызвало в народе мощное движение протеста. Приверженцы старой веры получили тогда имя "старообрядцев". Впрочем, патриарх и царская власть предпочитали именовать их "раскольниками" и начали подвергать жестоким преследованиям. При этом разногласия были чисто обрядовыми — существенных догматических различий между старообрядцами и "никонианами" не было. Протест, религиозный по форме, был скорее социальным по содержанию — против усиления самодержавного государства, закрепощения крестьян и угнетения горожан. Да еще против иноземных купцов-"немчинов", дышавших не только смрадным табачным зельем, но и разорительной для русских купцов конкуренцией. Как бы там ни было, но от гонений "никониан" часть старообрядцев подалась в бега — многие осели в приграничных землях Великого княжества Литовского.

На острове реки Сож около 1685 года возник новый старообрядческий центр — Ветковская слобода. Ее основали иерей Кузьма, бывший настоятель церкви Всех Святых в Москве на Кулишках, и священник из Белева Стефан. Поскольку среди прибывших "на Ветку" беглых было много купцов и ремесленников из Москвы, они и центральное место своей столицы в изгнании назвали Красной площадью. В Гомеле также выросли зажиточные старообрядческие слободы.

Пока сторонники старой русской веры в самой России укрывались в глухих лесных скитах и жили в подполье — в буквальном смысле этого слова, — в погребах и подземельях, их оказавшиеся в Беларуси собратья процветали. В Ветке и Гомеле развивались ремесла и торговля, сложилась даже своя ветковская школа иконописи. Ветка стала столицей всего русского старообрядчества "беглопоповского" толка. По своему населению Ветка с окрестными слободами в те времена была сопоставима с Киевом! Но в 1734 году была окружена войсками, посланными императрицей Анной Иоанновной, и дотла сожжена. Население было введено на территорию Российской империи.

Вторая "выгонка" повторилась при Екатерине II в 1765 году — и после нее столица раскола уже не оправилась. Именно во время этой второй карательной экспедиции в Ветку впервые попал Емельян Пугачев, тогда еще — казак на царевой службе. Второй раз он побывал в Ветке и Гомеле в августе 1772 года, когда уже сам находился в бегах. Существует мнение, что план восстания для Пугачева, включая его "самопровозглашение" чудесно спасшимся царем Петром III, разработали именно ветковские старцы. Тесные связи местных старообрядцев с казачьим Доном установились еще в конце XVII века, именно в Ветке варили миро для донских скитов. В качестве доказательства его "августейшего происхождения" ветковчане передали будущему грозному "крестьянскому царю" подлинное знамя Голштинской гвардии Петра III.

Картина М.И.Авилова "Подвоз пушек Пугачеву"

Некогда под Гомелем, в дремучем лесу, нашли спасение беглые старообрядцы, основавшие тут свой скит. Название он получил соответствующее — Спасов монастырек. В находившейся здесь же Ильинской церкви, согласно легенде, молился Емельян Пугачев. Ильинский храм и поныне стоит на высоком косогоре возле берега Сожа и как молчаливый столп глубокой старины подпирает небо золочеными куполами…

Буйство и разгул

Но у района "Монастырек" до последних лет была и другая слава — криминальная. Появиться вечером в его запутанных переулках было занятием не для слабонервных. Из "монастырьковских" вышел и костяк одной из знаменитых гомельских ОПГ "лихих" 90-х — группировки "Коли Солдата"…

Действительно, гомельские старообрядцы отличались буйным нравом. В Речи Посполитой, в состав которой долго входили Гомель и Ветка, земельные магнаты нередко вели настоящие феодальные войны между собой. Но стоило нанять воинственных староверов, как это делали, например, владельцы Ветковщины паны Халецкие — и победа над любым кичливым противником была гарантирована.

При этом старообрядцы были абсолютными трезвенниками — не только алкоголь, но даже чай не употребляли. И самоваров в своем дому не держали, "яко кипящую и дымящую змею". Только на старообрядческом соборе 1908 года было не без труда было достигнуто согласие — умеренное употребление водки, чая и сахара не считать грехом.

Снова в России

После присоединения в 1772 году Гомеля к Российской империи последние, кто этому радовался в городе, были старообрядцы. Ведь теперь они снова подпадали под власть "никониан". Но постепенно все утряслось. Новый владелец Гомеля, государственный канцлер России, граф Николай Румянцев был большой любитель старины и всякой экзотики. К старообрядцам он относился с нескрываемой симпатией, считал их "лучшим и трудолюбивейшим элементом населения", писал первый исследователь истории Гомеля А. Виноградов. Румянцев нередко жертвовал на их нужды и землю, и лес, и строительные материалы, за что старообрядцы встречали его с царскими почестями, выходя за ограду с крестами, иконами и зажженными свечами при колокольном звоне и пении духовных песен. Граф контролировал монастырскую жизнь всесторонне, так как старообрядцы считались его крепостными.

Но если одним староверам в качестве новых владельцев доставались такие просвещенные деятели, как Румянцев, то другим везло меньше. В 1829 году старообрядцы Ветки и Косицкой слободы подняли восстание против властей и польской княгини Любомирской, которая попыталась обратить их в своих крепостных. Не случайно, что во время восстания 1863 года старообрядцы Гомеля за свой счет снарядили полусотню конных ратников для борьбы с повстанческими отрядами. Кстати говоря, белорусских революционеров типа "Чырвонага жонда" и Константина Калиновского на Гомельщине не было — действовавшие тут повстанцы считали себя поляками и просто намеревались восстановить Речь Посполитую в границах 1772 года.

Между тем и от царского правительства гомельские староверы также не видели много хорошего. Их храмы и иконы, правда, теперь уже не сжигали, и их самих не депортировали — как это было во времена Анны Иоанновны в XVIII веке. Но и строить новые "раскольничьи" церкви тоже не разрешали. А старые — постепенно закрывали. Так, в Ново-Белице в 1850 году был ликвидирован старообрядческий Пахомьев скит, а его церковь — передана официальным церковным властям. В том же году по высочайшему повелению Николая I была закрыта Ильинская церковь и женский Спасов монастырь. Поэтому часть гомельских старообрядцев в 1852 году, при проезде царя через Гомель, подала ему челобитную о принятии так называемого "единоверия" с государственной церковью. Единоверческими стали и "пугачевская" Ильинская церковь, и монастырь в Ченках, выросший на месте глухого лесного скита. Но истовые старообрядцы в гомельских слободах с красноречивыми названиями "Монастырек" и "Спасова слобода" продолжали справлять свои службы в деревянных молельнях и частных домах.

Только революция 1905 года вынудила Николая II даровать подданным свободу совести. В 1905 году была построена старообрядческая Преображенская церковь. При этом значительная часть староверов, отличавшихся жестким консерватизмом, революцию не только не поддержала, но и рьяно выступала против "бунтовщиков". Гомельское отделение печально известного "Союза русского народа" возглавлял как раз строительный подрядчик из старообрядцев Аким Давыдов, а костяк его боевиков составляли молодцы из Монастырька, не дураки выпить и подраться. В то же время "сознательная" молодежь из староверческих семей двинулась в революцию и боролась с ненавистной им царской властью с той же страстностью, что и протопоп Аваакум в свое время. Выходцы из Ветки братья Малеевы стали известными эсеровскими боевиками, принимали участие в подготовке покушения на Столыпина. В 1917 году Иван Малеев был избран депутатом Учредительного собрания.

Крест и бандиты

На месте деревянного молитвенного дома староверов ветковского беглопоповского толка в Гомеле еще до революции была построена земская больница (ныне — Гомельская городская больница скорой медицинской помощи). При Советской власти на месте другой старообрядческой молельни в Монастырьке была сооружена первая гомельская электростанция. Из-за этого взорвавшего патриархальный быт события несколько проживавших там же в своих домах семей в своем возмущении дошли до Ленина. После чего личным распоряжением Ильича им были выделены земельные участки — вдвое больше, чем были, и оказана государственная помощь при возведении нового жилья. В годы антирелигиозных гонений 30-х годов Ильинская церковь была закрыта, возобновила работу во время немецкой оккупации и больше уже ее не прекращала. Никольская православная церковь в Гомеле не закрывалась никогда.

Не секрет, что многим староверам был присущ бытовой антисемитизм. Но они же укрывали евреев в Монастырьке во время стрекопытовского погрома в марте 1919 года. В 1920-х годах старообрядец из гомельского района "Залиния" Артамон Павлович Широков работал торговым агентом. Один раз он отправился на закупку товара в соседнюю Черниговскую губернию вместе с напарником — евреем Марголиным. На лесной дороге их остановили бандиты. "Товар ваш конфискуем, а вас, жидов — будем вешать", — заявили вышедшие из леса хлопцы с обрезами. "Я — христианин", — вытащил из-под рубашки свой крест Широков. "Хорошо, иди. А этого — на сосну", — распорядился атаман. "Тогда вешайте и меня", — уперся Артамон. И, желая спасти товарища, пошел на купеческую хитрость и преувеличения: "Если без него вернусь, меня все равно в расход пустят". Бандиты были так ошарашены — то ли самоотверженностью Широкова, то ли "жесткими" порядками "Совдепии", что отпустили их обоих. Как вспоминает внук храброго торгового агента, гомельчанин Владимир Пашук, Марголины, жившие с Широковыми на одной улице Бочкина, всю оставшуюся жизнь благодарили соседей за спасение…

А еще, по бытующей в одной из гомельских семей легенде, прототипом печника Ивана Денисовича из одноименного рассказа Александра Солженицына послужил их дедушка, гомельский старообрядец Афанасий Корнеевич Шилов. Он отбывал наказание в одном лагере с Александром Исаевичем, и, как и герой Нобелевского лауреата, работал там печником.

Старообрядцы и современность

Сегодня в Гомеле по-прежнему действует два старообрядческих храма — Ильинская церковь на улице Комиссарова и Преображенская церковь на улице Пролетарской. Храмы принадлежат разным старообрядческим толкам — в Ильинской церкви собираются приверженцы Белокриницкого австрийского протвоокружнического согласия, в Преображенской — "древлеправославные христиане" австрийского окружнического согласия. Ильинская церковь в 90-е годы являлась самой посещаемой старообрядческой церковью в Беларуси, центр ее епархии находится в Клинцах и Новозыбкове РФ.

Реликты старой веры заметны и в селах и деревнях Гомельщины. Встречаются здесь старинные погосты, на которых кресты стоят в ногах усопшего. Местные с суеверным страхом в глазах говорят: "Это чтобы покойнику было удобней вставать из могилы в день Страшного Суда…".

Вячеслав Рассохин, "За упокой"

Порядки в Преображенской церкви строгие. Непосвященных гостей, например, пускают только до середины храма. Не исключено, что по этой причине и прихожане здесь — в основном люди пожилые. Обряды и посты в старообрядческой общине суровее, чем в традиционном православии. Так, при крещении младенца с головой окунают в бочку с водой. А его родители перед таинством крещения должны выдержать длительный пост и причаститься. Всего же в году старообрядцы должны поститься более 200 дней, ежедневно идти к утренней службе к 6 часам — не завтракая. Но, возможно, именно такое ревностное отношение к строжайшему соблюдению всех правил и канонов и позволило старообрядцам сохранить свою веру в первозданном виде.

"С бритоусцем и всяким скобленым рылом не водись", — говорили в старину. Но сегодня из многих былых запретов — на чтение светских газет, просмотр телевидения — мало что осталось. А ведь ранее даже после посещения дома старообрядца "мирским" человеком полагалось кропить это место святой водой.

При всем этом многим гомельским старообрядцам старшего поколения свойственна какая-то особая, из глубины души идущая доброта…

Сокровища прошлого

Жемчужиной Гомеля, безусловно, является парк и дворец Румянцевых-Паскевичей. Незадолго до 2000 года ковш экватора под Гомелем случайно зачерпнул из земли золотую и серебряную церковную утварь. Теперь находки с места бывшего Ченковского монастыря выставлены в Гомельском дворце. Что тоже, наверное, символично — об особых отношениях графа Николая Румянцева и старообрядцев мы уже говорили. Директор ГИКУ "Гомельский дворцово-парковый ансамбль" Александр Гостев не без оснований считает Ченковский клад одним из самых ценных экспонатов. В музейной витрине мерцает золотом большая чаша для причастия с именными медальонами давно усопших иноков, лежат серебряные дискосы и звездицы XVIII-XIX столетия. Найденные там же серебряные кресты вообще были изготовлены по образцам времен Ивана Грозного. Не случайно, что вооруженные металлоискателями "черные копатели" до последнего времени рыскали по местам былых монастырей и старообрядческих скитов на Гомельщине.

Предметы из Ченковского клада в ГИКУ "Гомельский дворцово-парковый ансамбль"

Одно можно сказать точно — яркие и самобытные старообрядческие искусство и культура до сего дня остаются настоящей сокровищницей Гомеля.

Главныя верования, общия всем раскольникам, следующия: должно верить и совершать службу Богу по старым книгам, а не по новым. Новыя книги, изданныя патриархом Никоном и после него, исполнены заблуждений и заключают в себе веру испорченную, новую, которая может привести только к вечной погибели. В частности, - важно, согласно с старыми книгами и вопреки новым, произносить имя Спасителя Иисус, а не Иисус; креститься двумя перстами, а не тремя; употреблять «сугубую аллилуию, а не трегубую»; осьмиконечный крест, а не четвероконечный; совершать литургию на седми просфорах, а не на пяти; творить крестный ход по солнцу, а не против солнца и проч. Впоследствии к мнимым отступлениям русской церкви от правоверия раскольники отнесли все новые обычаи, вовсе некасающиеся веры, каковы курение и нюхание табаку, празднование нового года в 1 день января, употребление немецкаго платья, италианскаго пения и живописи, бритье бороды и усов, анатомирование и бальзамирование мертвых тел и многое подобное».

«В настоящее время поселения старообрядцев разбросаны в различных местностях Белоруссии, но наиболее густо они живут в Витебской и особенно в Могилевской губ. Так, в Витебской губ. их насчитывают более 100.000 душ; большинство их живет в Режицком и Двинском уездах. Старообрядцы этой губернии принадлежат преимущественно к двум сектам – филипповцев и федосеевцев . Могилевская губ. – старинное гнездо старообрядства; здесь они живут в Гомельском, Сенненском, Рогачевском и Могилевском у.у., а в остальных – небольшими группами. Они принадлежат к поповщинской секте по преимуществу. Могилевские старообрядцы делятся на ветковское согласие (или ветковщину ) и епифаньевщину ; оба согласия очень мало отличаются друг от друга. Ветковцы перекрещивали всех переходивших в их согласие, в том числе и попов; впрочем впоследствии они стали довольствоваться, при переходе в их согласие, чтением молитв от осквернения»

Староверские молельные дома,Иконы, книги, крюковое пение. Лестовка. Единоверие.

«З а н я т и я и п р о м ы с л ы. Занятия и промыслы старообрядцев чрезвычайно разнообразны. Среди старообрядцев мы видим богатых купцов, ведущих торговлю на сотни тысяч рублей хлебом, солью, лесом* (*Так напр. в м. Ветке, Гомельскаго уезда.); крупных торговцов скотом и лошадьми; мелких торговцов разнаго рода; судовщиков, занимающихся фрахтом; лоцманов, извозщиков, плотников, каменщиков, красильщиков и других ремесленников, отправляющихся в отхожие промыслы; огородников, садоводов, и наконец, земледельцев. Предприимчивые, энергические, смышленые, они хватаются за все, чтобы зашибить копейку. Один красильщик, раннею весною ушедший в заработки, чрез три месяца писал о себе домой; приводим это письмо, сохраняя его орфографию: «любезнейшии радители батюшка и матушка ниско вам кланяюсь до земи и прашу мир благословения во веки нерушимаго и о себе извещаю што нахожусь вгороде одесе вприкащиках подрятчика по строительной части палучаю 65 рублев вмесяц и 5 рублев на чай до зимы, а зимой хозяин обещал место предоставить вприкащиках у свово брата вмагазине красным товаром ксенокосу неждите наймите рабочих благо недороги пасылаю денег 75 руб. делов хороших здеся много по сему писму атпишите о своем здоровьи и всели благополучно в город в Одесе 1 гильдии купцу Ивану Ивановичу Тихонову на дерибасовую улицу спередачей Маркел Фомину».

Таким образом простой мастеровой делается прикащиком у купца и чрез десять, пятнадцать лет, скопив деньжонок и приобретя опытность, сам принимается за какую нибудь торговлю или делается подрядчиком, когда смекает, что есть «дело подходящее».

Предметы торговли старообрядцев различны. Главная и крупная торговля хлебом, солью и лесом производится ветковскими купцами на большия суммы; хлеб разнаго рода, в особенности пшеница, закупается в южных и сбывается в средних и северных губерниях России и за границу; соль покупается тоже на юге и сбывается в средней полосе России; лес закупается в северных и средних губерниях и сбывается: корабельный – за границу, а прочий – товарный – в южной России. Второстепенные торговцы хлебом закупают его в Киевской губернии, в Ржищеве и на других пристанях по Днепру, и потом доставляют его вверх по Днепру же; часть, затем, продают в Могилеве, а остальной ссыпают в м. Шклове в собственные или арендованные на берегу реки амбары и продают потом приезжающим с подводами мелким купцам – евреям <…> Ландварово-Роменская железная дорога в настоящее время много изменила направление хлебных грузов, которые большею частию отправляются по рельсовому пути, и только небольшая часть идет водяным путем до Шклова.

Некоторые из старообрядцев торгуют скотом, который закупают на юге на базарах и ярмарках и если это бывает летом и скот приобретается достаточно выкормленный на подножном корму, то в прежнее время, тотчас по покупке, гнали его по скотопрогонным трактам в Петербург, а ныне, по закрытии этих трактов, везут его по рельсовому пути; если-же скот покупается худой, неоткормленный, то скотопромышленники ставят его на барду (от трех до шести месяцев), которая арендуется ими на винокуренных заводах; затем скот продается на месте или в Петербурге. Лошадьми торгуют, закупая их на юге из табунов и заводов и отправляя для продажи в Ригу, Петербург, Москву и на ярмарки.

Более мелкие предметы торговли составляют: разнаго рода соленая и свежая рыба, сало, сальныя свечи, конопляное и подсолнечное масло, а также экипажи, повозки, сани, изготовляемые в зимнее время по слободам и развозимые потом по городам и ярмаркам.

Разнообразны также и промыслы старообрядцев; назовем хотя некоторые, более распространенные между ними.

а) Промысел судовщиков. В гомельском уезде на пристанях р. Сожа: в м. Ветке, Гомеле, около Белицы, Песковатой, в с. Скитке, Дятловичах и Новых Терешковичах строятся берлины <…> Берлина поднимает от 10 до 12-ти тысяч пудов груза и делает за лето два, а при благоприятных обстоятельствах и три сплава.

б) Промысел лоцманов, как их называют, «атаманов», на плотах и барках при гонке леса по сплавным рекам и в особенности по Сожу и Днепру; дело «атамана» - распоряжаться рабочими и руководить ими при сплаве леса; атаманы получают в неделю от 7 до 10 рублей.

в) Извоз. Извозом раскольники занимаются преимущественно в гомельском уезде, где значительныя ярмарки (в Гомеле и Ветке) дают к тому средства; промысел этот с проведением ландварово-роменской железной дороги значительно уменьшился, так как прекратилось движение обозов по шоссе между Киевом и Гомелем и по коммерческой дороге между Гомелем и Ромнами. – Некоторые старообрядцы занимаются извощичьим промыслом по городам (в Гомеле, Могилеве), содержа для этого легкие экипажи: коляски, дрожки, сани. Городской извощик зарабатывает в день средним числом рубля три.

г) Плотники, каменщики, красильщики и другие мастеровые отправляются в отхожие заработки, преимущественно в южныя губернии, и зарабатывают от 100 до 150 руб. и более на человека.

д) Огородничеством раскольники занимаются не только на собственных огородах, но и на землях, которые берут в аренду при городах и значительных местечках. За десятину удобренной земли под огород платят в лето от 20 до 40 р. Главный доход получается от капустной разсады, огурцов, капусты и луку; доходность обусловливается опытностью огородника, величиною огорода и степенью урожая овощей. Некоторые огородники, более других посвятившие себя этому занятию, получают годоваго дохода до 300 руб., другие менее.

е) Садоводство и аренда фруктовых садов у землевладельцев. Садоводством в значительных размерах занимаются преимущественно старообрядцы гомельскаго уезда. В предместьи г. Гомеля Белице и в окрестных слободах у старообрядцев есть сады, которые дают дохода за лето до 800 руб.; в садах некоторых старообрядцев имеются так называемыя «школы», т.е. разсадники, в которых находится по несколько тысяч прививков. Эти молодыя деревца (от 2 до 4 лет) осенью выкапываются и развозятся по другим уездам губернии, а иногда и в соседния губернии для распродажи. За деревцо, с посадкою на место и «с подсадкою», т.е. с условием, если деревцо «не примется» и засохнет, в следующем году посадить новое, платят от 50 коп. до 1 руб. 50 коп. и дороже, смотря по величине деревца и качеству сорта. Нкоторые старообрядцы занимаются арендою фруктовых садов у землевладельцев; в Могилевской губернии встречаются сады, за аренду которых платят в лето по 2000 руб. Фрукты с таких больших садов сбываются в Москву, Петербург и друг. города.

ж) Земледелие. Значительное число старообрядцев занимается земледелием. Живя среди кореннаго белорусскаго населения, старообрядцы держатся местной трехпольной системы хозяйства, имеют те же сельскохозяйственныя орудия и засевают те же роды хлеба: рожь, ячмень, овес, гречу и проч.; только в сеннинском и могилевском уездах и в слободе Новой Мильче, гомельскаго уезда, старообрядцы занимаются также и посевом товарнаго льна. Так как старообрядцы держат, сравнительно с белорусскими крестьянами, много скота, то их поля хорошо удобряются и дают лучшие, сравнительно с крестьянскими, урожаи. Вообще старообрядцы стараются иметь скот лучшаго качества; лоади у них более рослыя, хорошо кормленныя; упряжь ременная, прочная, исправная; поля обрабатываются более тщательно, чем у белоруссов-крестьян. В рабочую пору старообрядцы помогают друг другу и потому работы спешныя, нетерпящия отлагательства для каждаго часнаго хозяйства, исполняются общими силами; в особенности это бывает у занимающихся посевом товарного льна – при выборке льна, мочке и проч. Лен засевается старообрядцами не столько на собственных землях, сколько на арендуемых у соседних землевладельцев.

Все староверы были чиншевиками. Используя относительную свободу в перемещении и в занятиях, они активно занимались торговлей, промыслами и предпринимательством. Среди них значительно чаще, чем среди православных, встречались зажиточные, а временами и богатые крестьяне. Так, в 1829 г. крестьянин Кравченко (старовер) из села Камень Гомельского имения Румянцевых жаловался С.П.Румянцеву, что «бродягой Корнеем Сидоровым у него похищено 20 000 руб.». Такая денежная сумма была равна 20 годовым окладам главного управляющего Гомельским имением в это время.

«Большая деревянная изба срублена по-великорусски, с косящатыми окнами, украшенными резьбой великорусских образцов; высокий тесовый забор окружает весь двор; ворота и калитка облицованы затейливой резьбой; на воротах восьмиконечный крест. За забором виднеются хозяйственныя постройки, амбары, сараи, столь же основательно сделанные. Неизменная принадлежность двора – колодезь. Двор усыпан песком, кругом чистота, необычная для коренных жителей края; за двором виднеется фруктовый сад. Это – жилище великоруса-старообрядца.

Богатый старообрядец устраивает свой дом на русский купеческий лад. Его дом состоит из нескольких комнат, хорошо обставленных мягкою мебелью. В доме устраивается отдельная «молельня», вся уставленная, за исключением задней стены, образами в богатых окладах; в углу постоянно теплится лампада. В сельских поселениях дворы старообрядцев более подходят к крестьянским, хотя всетаки резко выделяются своим великорусским типом, размерами, резными карнизами, наконец разделением дома на две половины – жилую и чистую; в жилой, сходной по устройству с белорусской избой, живет семья, занимаясь хозяйственными работами. В чистой половине – пол крашенный, столы, стулья, голландская печь и в углу двухспальная кровать, завешанная коленкоровым или ситцевым пологом. В комнате разставлены сундуки с ценным платьем и вещами. Здесь помещаются хозяин и хозяйка. Эта же комната служит для приема гостей. В обоих помещениях много икон, особенно в чистой комнате. Везде чистота и опрятность безукоризненная. Следует добавить, что великорусская баня является неизбежной принадлежностью старообрядческого двора.

Вообще великорусы-старообрядцы совершенно не сливаются с белорусами, и как в языке, так и во всем домашнем обиходе твердо держатся своей национальности. Городские купцы и ремесленники носят длиннополый кафтан, двубортный жилет, наглухо застегнутый, шаровары суконные, плисовые или бумажные – в сапоги, наконец картуз на голове.

Одежда великорусов-крестьян состоит из русской рубахи, ситцевой или холщевой, носимой на выпуск, широких шаровар и поддевки без рукавов. Одежда женщин, как горожанок, так и поселянок, одинакова: оне носят сарафаны из материи ярких цветов; на голове – небольшие шелковые платочки, зимою – шубки на заячьем, беличьем или лисьем меху, или меховые салопы. Девушки не носят сарафанов, заменяя их белой рубашкой, юбкой и передником, не покрывают также головы, заплетая волосы в одну косу. И в пище старообрядцы сохранили свои привычки: щи, квас и чай являются любимыми предметами потребления. Впрочем в постные дни чай пьют с медом, так как сахар считается скоромным кушаньем, потому что он очищается золою из пережженных костей. Употребление табака, курение и нюханье его строго воспрещается. При этом нельзя не отметить у старообрядцев одной очень симпатичной черты: они очень мало употребляют спиртных напитков, а многие и вовсе не пьют.

На территории современной Беларуси старообрядцы появились во второй половине XVII - первой половине XVIII в.

Всего на территории Речи Посполитой к моменту её первого раздела насчитывалось до 100 тыс. русских старообрядцев.

Старообрядцы Беларуси не составляют однородной среды. Здесь сосуществуют и находятся в сложных отношениях несколько старообрядческих согласий: два поповских, три беспоповских (поморское, федосеевское и филиппоновское), много единоверцев.

В дореволюционное время именно старообрядцы составляли значительную часть (до 1863 г. преимущественное большинство) русского населения. Наибольшие группы в середине XIX в. проживали в Гомельском, Витебском, Полоцком, Сенненском, Дисненском, Бобруйском и Борисовском поветах. Около 28% старообрядцев жило в городах.

Сейчас основные места проживания старообрядцев-беспоповцев - Минск, Витебск, Полоцк, Гродно, Борисов, Бобруйск. Старообрядцы-поповцы в основном проживают в Гомельской области.

Важнейшим духовным и организационным русского старообрядчества на территории Белоруссии была Ветка. Бежавшие из России старообрядцы основали в 1685 г. старообрядческую слободку в Ветке, которая вскоре становится центром старообрядчества поповского (беглопоповского) направления. В 1764 г. Ветка была разорена и эта ее роль перешла к Стародубью.

Благодаря компактному расселению, приверженности своей вере и эндогамным бракам, они долгое время сохраняли свой традиционный уклад жизни и быта, поэтому долгое время не были втянуты в активные ассимиляционные процессы.

В одежде старообрядцев долгое время сохранялись черты русского костюма. Мужчины носили длинный кафтан, жилет или поддевку, рубашку-косоворотку навыпуск, широкие штаны, сапоги с высокими голенищами, лапти. Женщины - сарафан, девушки - блузу с юбкой, зимой - длинный тулуп, шубу, меховой салоп.

Костюм, предназначенный для совершения молитвы, который так и называется "моленный костюм", сохранился дольше. К примеру, обязательными атрибутами женского моленного костюма были и остаются большие платки, сколотые под подбородком и покрывающие большую часть фигуры.

Исследователь русских старообрядцев в Беларуси С.Е. Никитина пишет: "Казалось бы, яркая и мощная культура автохтонного населения должна "подмять под себя" культуру пришельцев. Но этого не произошло. В настоящее время мы имеем две культуры, четко противопоставленные друг другу и отчетливо осознающие свои различия, т.е. две культуры с развитым самосознанием. Культурная рефлексия особенно присуща старообрядцам в силу сознательно стимулируемой отгороженности от конфессионально чуждых соседей" (http://philologos.narod.ru/nikitina/Part_09.htm)

В советский период старообрядчество в Беларуси претерпевает существенные изменения: сокращается количество общин, наблюдается отток верующих, происходит стирание различий между старообрядческими толками и направлениями.

В настоящее время в республике имеется старообрядческое Древлеправославное религиозное объединение, в которое входят 27 общин поморского толка и 10 старообрядческих общин разных толков, действующих автономно (http://president.gov.by/rus/map2/cult/cult2.html#4).

Абрамов И. Старообрядцы на Ветке // Живая старина, 1907. № 3.
Воронцова А.В. О полемике "ветковцев" с дьяконовцами: малоизученные полемические сочинения представилей "ветковского" согласия // Мир старообрядчества. Вып. 1. Личность. Книга. Традиции. Москва - Санкт-Петербург, 1992. С. 117-126.
Кобяк Н.А., Кукушкина О. В. Филологические задачи в рамках комплексных исследований района старообрядческих слобод Брянщины и Гомельщины //Из истории фондов научной библиотеки Московского университета. М., 1978.
Лилеев М. И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII- XVIII вв. Киев, 1895.
Лилеев М. И. Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стародубье в XVII-XVIII вв. Киев, 1893
Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в., М., 1974.
Манаенкова А.Ф. Язык Ветки: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Минск, 1974.
Поташенко Г. Русские старообрядцы в Великом княжестве литовском: становление древлеправославной традиции // Мир истории. 2002. № 4 (http://www.historia.ru/2002/04/potashenko.htm)
Сморгунова Е.М. Лингвистические проблемы в археографических исследованиях: (Языковые особенности русского старообрядческого населения) // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982.

Город на р. Сож в Гомельской обл. (Белоруссия), центр старообрядчества в кон. XVII-XIX в., созданный рус. переселенцами из Стародубья и Центр. России. Старообрядческое поселение В. возникло за российским рубежом, во владениях Халецких и др. представителей польск. шляхты. В. и Стародубье, как старообрядческие центры, складывались практически одновременно - начиная с 70-х гг. XVII в. Наиболее активно заселение В. шло после 1685 г., когда были изданы 12 статей царевны Софьи Алексеевны , направленные на борьбу с последователями «старой веры». Первой появилась слобода В. на одноименном острове на р. Сож, в кон. XVII - нач. XVIII в. вокруг острова в радиусе ок. 50 км возникли еще 16 слобод: сначала Косецкая, Романово, Леонтьево, затем Дубовый Лог, Попсуевка, Марьино, Миличи, Красная, Костюковичи, Буда, Крупец, Гродня, Нивки, Грабовка, Тарасовка, Спасовка. В 1720-1721 гг. в ветковских слободах насчитывалось более 400 дворов.

Первыми руководителями ветковских старообрядцев были поп Кузьма, переселившийся из Москвы в Стародубье, а затем в ветковскую слободу Косецкую, и поп Стефан из тульских земель, живший после Стародубья на В., но затем ушедший в слободу Карповку. Начало строительства на В. первого храма связано с донским иером. Иоасафом, келейником и учеником Иова Льговского , после скитаний по пустыням пришедшим в слободу Вылевскую неподалеку от В. Ветковцы сначала отнеслись к нему настороженно, поскольку он был рукоположен новообрядческим Тверским архиереем, но, имея нужду в священнике, просили Иоасафа служить у них. Иоасаф согласился, в 1689-1690 гг. окончательно обосновался на В., начал строительство Покровской ц., но не смог завершить его из-за смерти в 1695 г. Иоасафу за небольшой срок удалось собрать вокруг себя мн. иноков и инокинь; монахиня из Белёва Мелания, ученица вождя старообрядцев Аввакума Петрова, привезла на В. древний антиминс.

Преемником Иоасафа стал один из известных беглопоповцев рыльский иером. Феодосий (Ворыпин) . При нем В. достигла наивысшего расцвета. В 1695 г. Феодосий тайно отслужил литургию по старому обряду в заброшенной ц. Покрова Пресв. Богородицы в Калуге и освятил немало Запасных Даров. Из той же церкви ему удалось забрать древний иконостас (по старообрядческим преданиям, времен царя Иоанна Грозного) и привезти его на В. Феодосий сумел за неск. дней значительно расширить на В. храм, построенный при иером. Иоасафе. К освящению храма, состоявшемуся осенью 1695 г., и службе в нем Феодосий привлек 2 священников, рукоположенных архиереями правосл. Церкви: безместного московского свящ. Григория и своего родного брата Александра из Рыльска. По свидетельству нек-рых источников, он принял их в старообрядчество 3-м чином - через отречение от ересей, без Миропомазания (см.: Лилеев . Из истории. С. 211); др. источники утверждают, что Феодосий всех священников, приходивших на В., в т. ч. Григория и Александра, принимал 2-м чином - через Миропомазание (Нифонт . С. 78). Поскольку старого мира не хватало, Феодосий в нарушение канонов сварил «миро» (по церковным правилам, это может делать только архиерей).

"Наставник и суетной". Гравюра из кн.: Иоаннов А. (Журавлев). "Известие о стригольниках и новых раскольниках". СПб., 1795. Ч. 2, вкл. после 84 (РГБ)

Ветковский храм имел 2 придела, со временем его богато украсили иконами и утварью. Вскоре при нем возникли 2 мон-ря - муж. и жен., были открыты мощи, в первую очередь «тихого благоветного Иоасафа». В., где действовала единственная на весь старообрядческий мир церковь и были обретены мощи вождей старообрядчества, стала одним из главных центров беглопоповщины. Феодосий и принятые им в «старую веру» беглые иереи «исправляли» приходивших к ним священников и посылали их в старообрядческие общины во все концы страны. Под видом купцов насельники ветковских мон-рей расходились по России, развозили просфоры и воду, освященные в ветковской церкви, совершали требы, собирали пожертвования. Разносторонней была и хозяйственная деятельность ветковских поселений: старообрядцы вырубали леса, обрабатывали пашню, разводили скот, строили мельницы, вели широкую торговлю. Насельники скитов и мон-рей занимались традиц. монастырскими рукоделиями - книгописанием, переплетом книг, иконописанием; ветковские мон-ри являлись центрами обучения грамоте, хранилищами древних книг и рукописей.

Под влиянием В. в 1-й пол. XVIII в. находились поповцы Москвы, Поволжья, Дона, Яика и др. Ослабленный преследованиями Нижегородского еп. Питирима (Потёмкина) и нарастающими внутренними спорами между софонтиевским, онуфриевским и дьяконовским согласиями, Керженец подчинился В. и ее деятельному старцу Феодосию. Последний энергично участвовал в полемике, особенно с дьяконовцами, начавшими активно переселяться с Волги на В. и в Стародубье. Одним из противников Феодосия был дьяконовец Т. М. Лысенин . Их спор отражен в «Описании прения старца Феодосия с некоим Тимофеем Матвеевым Лысениным, и с учеником его Василием Власовым, и с их единовольники о Честном и Животворящем Кресте Христове», происходившем на В. в июне 1709 г. (Лилеев . Материалы. С. 3-9). Предмет спора заключался в следующем: Лысенин, как и все дьяконовцы, почитал равно 4-конечный и 8-конечный кресты, Феодосий же называл «истинным» только 8-конечный крест. Строго относился Феодосий и к Софонтию - организатору на Керженце скита, не подчинявшегося В., а также к керженскому старцу Онуфрию - почитателю догматических писем протопопа Аввакума.

О преемниках Феодосия по управлению ветковским Покровским мон-рем до сер. 30-х гг. XVIII в. известно следующее: Александр (брат Феодосия) «такоже вторым чином принял [в старообрядчество.- Е . А .] священноинока Антония и проч. Антоний же принял священноинока Иова и проч.» (Нифонт . С. 78). Иов, присоединив к старообрядчеству неск. иеромонахов, в 1734 г. «принял под исправу» лжеепископа Епифания Ревуцкого (2-м или 3-м чином, по разным старообрядческим источникам). Мн. ветковцы не признали архиерейства Епифания, к-рый тем не менее «рукоположил» для старообрядцев 14 «священников». Ранее ветковские старообрядцы предпринимали неск. попыток получить собственного епископа. В 1730 г. ветковский игум. Власий передал Ясскому митр. Антонию «просительный лист» о собственном архиерее, подписанный ветковскими поповцами и стародубскими диаконовцами, прошение поддержали владелец В. пан Халецкий и молдав. господарь. Не получив ответа, в следующем году ветковцы направили новое прошение, к-рое было рассмотрено находившимся тогда в Яссах К-польским Патриархом Паисием II, согласившимся удовлетворить просьбу, но с условием во всем следовать учению правосл. Церкви, что не устраивало ветковцев.

В 1733 и 1734 гг. имп. Анна Иоанновна издала 2 указа, к-рыми ветковцы приглашались вернуться на места своих прежних поселений. Поскольку ответа на указы не последовало, в 1735 г. по повелению императрицы 5 полков под командованием полковника Я. Г. Сытина окружили В., все ее насельники были разосланы по мон-рям, расселены по местам прежнего жительства и в Ингерманландии. Начальствовавший тогда на В. иером. Иов был сослан в валдайский в честь Иверской иконы Божией Матери мон-рь и там скончался; Епифания отправили в Киев, где он умер в общении с правосл. Церковью. Покровскую ц. разобрали, из бревен устроили плоты и водой пытались доставить в Стародубье, но в устье Сожа бревна затонули. У ветковских иноков было отобрано 682 книги «да особливо разных мелких книжек и поминаний полтора мешка».

Через год на В. вновь стали собираться старообрядцы, была построена величественная часовня, устроены звоны. В 1758 г. поставили новый храм, освященный с оставшимся от старого храма антиминсом. Возродился и Покровский мон-рь, где жили до 1200 насельников. Однако подъем В. и на этот раз был непродолжительным. В 1764 г. по повелению имп. Екатерины II Алексеевны , стремившейся к возвращению русских на родину, генерал-майор Маслов с 2 полками внезапно окружил В. и через 2 мес. более 20 тыс. ее жителей вывел в Россию, большей частью в Сибирь, нек-рых - на Иргиз , превратившийся в главный центр старообрядцев-поповцев. В наст. время выходцы с В. живут в Бурятии (носят название семейских Забайкалья) и на Алтае, где их называют поляками.

Согласно старообрядческим свидетельствам, В. окончательно опустела в 1772 г. Но еще долго продолжались споры о том, каким чином «приимати приходящих от великороссийской Церкви попов и мирян» (Мельников-Печерский . С. 337). На В. придерживались приема 2-м чином, с «перемазыванием» миром, что и дало название ветковцам - перемазанцы, в отличие от дьяконова согласия, принимавшего 3-м чином. Из ветковцев окончательно к дьяконовской практике перешел Михаил Калмык , в 1772 г. переселившийся в Стародубье.

Во 2-й пол. XVIII-XIX в. старообрядцы жили на В., но былого значения этот центр не имел. Наибольшей известностью пользовался Лаврентьев мон-рь (после 1735-1844; не сохр., в наст. время зона отдыха Гомеля), где начал свой иноческий путь в 1834 г. Павел (Великодворский) . В 1832-1839 гг. настоятелем мон-ря был Аркадий (Шапошников , впосл. старообрядческий епископ), с этой обителью связаны мн. видные деятели Белокриницкой иерархии : Аркадий (Дорофеев , впосл. еп. Славский), Онуфрий (Парусов, впосл. еп. Браиловский), Алимпий (Вепринцев), И. Г. Кабанов (Ксенос) - автор «Истории и обычаев Ветковской церкви» и Окружного послания . На В. действовали и др. старообрядческие мон-ри: Макариев Терловский, основанный ок. 1750 г. в 32 верстах от Лаврентьева мон-ря иноком Макарием из Вереи, Пахомиев, созданный ок. 1760 г. др. выходцем из России - иноком Пахомием, Асахов (Чолнский или Чонский) скит, устроенный в то же время близ Гомеля в урочище Чолнский обрыв старцем Иоасафом из Гжатска, жен. мон-рь в Спасовой слободе на территории совр. Гомеля. Этим мон-рям, особенно Лаврентьеву, в кон. XVIII - нач. XIX в. покровительствовали фельдмаршал П. А. Румянцев-Задунайский и его сын гр. Н. П. Румянцев , на землях к-рых располагались обители. В нач. ХIХ в. в Макарьевом мон-ре проходил собор по соглашению «перемазанцев» с дьяконовцами, на к-ром присутствовали представители Рогожского кладбища, В., Стародубья, Орла и Молдавии. На соборе преобладали «перемазанцы», но согласие не было достигнуто, ветковские старцы от спора уклонились (Мельников-Печерский . С. 346).

В кон. 20-х гг. ХХ в. ветковские старообрядческие слободы были довольно многолюдными: в 1929 г. в Косецкой общине были зарегистрированы 434 прихожанина, в Попсуевской - 342, в приходе Леонтьевского молитвенного дома - 521 прихожанин. В 1988 г. территории ветковских слобод оказались в зоне заражения после аварии на Чернобыльской АЭС, что обусловило исчезновение мн. исторически значимых поселений, гибель большого числа памятников старообрядческой культуры. В наст. время немногочисленное старообрядческое население живет в Тарасовке, Марьине, Ст. Крупце, Буде.

В 1897 г. в В. усилиями Ф. Г. Шклярова (открыт для посещения в 1987) был создан Музей народного творчества, более 400 экспонатов из коллекции Шклярова положили начало музейным фондам. В музее представлены иконы, изделия местных мастеров ткачества, бисерного шитья, есть также собрание древних книг и рукописей; в большинстве своем экспонаты являются памятниками материальной и духовной культуры старообрядчества. 27-28 февр. 2003 г. в Гомеле прошла международная конференция «Старообрядчество как историко-культурный феномен», основной темой к-рой было сохранение и изучение уникального исторического наследия В.

Ист.: [Ксенос И . Г .] История и обычаи Ветковской церкви. Б. м., б. г.; То же // Старообрядческий церк. календарь на 1994 г. М., 1993. С. 66-104; О. Нифонт: Родословие // Духовная литература староверов востока России ХVIII-ХХ вв. Новосиб., 1999. С. 65-91.

Лит.: Лилеев М . И . Мат-лы для истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII вв. К., 1893; он же . Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII вв. К., 1895. Вып. 1; Мельников П . И . (Андрей Печерский) . Очерки поповщины // Собр. соч. М., 1976. Т. 7. С. 243-275, 343-345, 510-555; Воронцова А . В . О полемике «ветковцев» с дьяконовцами: Малоизученные полемич. соч. представителей «ветковского» согласия // Мир старообрядчества. М.; СПб., 1992. Вып. 1: Личность. Книга. Традиции. С. 117-126; Гарбацкi А . А . Стараабраднiцтва на Беларусi ў канцы XVII - пачатку XX ст. Брэст, 1999; Зеленкова А . И . Старообрядцы деревни Крупец Добрушского р-на Гомельской обл. (на мат-лах устной истории) // Старообрядчество как ист.-культурный феномен: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. 27-28 февр. 2003 г., Гомель, 2003. С. 85-87; Киштымов А . Л . Румянцев и старообрядцы Гомельского имения // Там же. С. 111-118; Кузьмич А . В . Из истории Лаврентьева мон-ря // Там же. С. 139-142; Савинская М . П ., Алейникова М . А . Отношение органов власти к старообрядческим общинам на Гомельщине в 20-е гг. ХХ в. // Там же. С. 250-254.

Е. А. Агеева

Ветковский распев

В В., являющейся духовно-адм. центром старообрядцев-поповцев, впервые начали складываться их певч. традиции. В рукописях, к-рые здесь переписывались, было заложено то, что впосл. стало особенностью старообрядческих поповских певч. книг - истинноречная редакция текстов, знаменная нотация с пометами и признáками.

Ветковские мастера создали своеобразный стиль оформления рукописей, к-рый сложился под влиянием московских рукописей XVII в. (Веткаускi музей народнай творчацi. Мiнск, 2001. С. 119; Гусева К . Старообрядческое искусство на Брянщине и Гомельщине // Из истории фондов НБ МГУ. М., 1978. С. 130-135). Наиболее известным местом, где переписывались рукописи, являлся ветковский Покровский мон-рь; этим занимались и жители слобод (Лилеев . С. 221; Сб. Нижегородской учен. арх. комис. Н. Новг., 1910. Т. 9. Ч. 2. С. 313; Поздеева С. 56-58). В Ветковском центре были собраны древние книги не только из центральнорус. областей, но и из сопредельных правосл. земель (Смилянская . С. 205-210).

Ветковские мастера создали собственный стиль написания и оформления рукописей. Орнамент ветковских певч. рукописей своеобразен и строг, не содержит золота. В нем присутствуют черты травного стиля, барочные элементы, преобладают оттенки красного, зеленого, синего, желтого цветов. Инициалы многоцветные, используется киноварь или близкая по тону краска. Встречаются высокохудожественные переработки старопечатного орнамента. В ряде рукописей указываются имена создавших их мастеров (Бобков Е ., Бобков А . С. 451). Своей вершины ветковская орнаментика достигла в рукописях старца Евдокима Носова (1777). Традиция переписывания рукописей сохранялась на В. вплоть до 60-х гг. XX в. Ветковские орнамент и почерк крюков послужили основой, на к-рой сложился стиль гуслицких рукописей (особенно трудно отличить от ветковских гуслицкие рукописи кон. XVIII в.- см.: Рукописи старообрядцев Бессарабии и Белой Криницы: Из собр. НБ МГУ: Кат. Ч. 2: Певч. рукописи Бессарабского собрания МГУ / Сост. Н. Г. Денисов, Е. Б. Смилянская. М., 2000. № 1608, 1733, 1738, 1838, 1845, 2206 и др.).

Ветковцы распели отдельные песнопения особым напевом, обозначенным в рукописях как «Ветковский распев». В одной из рукописей, к-рую нашли и ввели в научный оборот Е. А. и А. Е. Бобковы, этим распевом записано песнопение «Да ся исправит молитва моя» (Бобков Е ., Бобков А . С. 450; ркп. передана Бобковыми в дар ИРЛИ, где и хранится (Древлехранилище. Белорус. собр., № 93. Л. 30 об.)). Указания на ветковский распев встречаются в рукописи певч. собрания Пермской Гос. галереи (ркп. № 1405р. Октоих и Обиходник крюковые. XIX в. Л. 125. «Веткавского напеву»: «Иже нейде на совет» (Парфентьев Н . П . Традиции и памятники древнерус. муз.-письменной культуры на Урале (XVI-XX вв.). Челябинск, 1994. С. 178-179)) и др. Гласового обозначения ветковский распев не имеет; его музыкально-стилистические особенности не изучены. В Ветковско-Стародубском собрании певч. рукописей научной б-ки МГУ указаний на этот распев нет (Богомолова, Кобяк) .

Лит.: Лилеев М . И . Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII вв. К., 1895; Поздеева И . В . Археографические работы Моск. ун-та в р-не древней Ветки и Стародубья (1970-1972) // ПКНО, 1975. М., 1976. С. 56-58; Богомолова М . В ., Кобяк Н . А . Описание певч. рукописей XVII-XX в. Ветковско-Стародубского собр. МГУ // Рус. письменные и устные традиции. М., 1982. С. 162-227; Бобков Е . А ., Бобков А . Е . Певч. рукописи с Ветки и Стародубья // ТОДРЛ. 1989. Т. 42. С. 448-452; Смилянская Е . Б . К изучению ист.-культурного значения Ветковско-Стародубского старообрядческого центра в XVIII-XX вв. // История Церкви: изучение и преподавание: Мат-лы науч. конф. Екатеринбург, 1999. С. 205-210.

Н. Г. Денисов

Иконопись В.

(кон. XVII в.- 2-я пол. XVIII в.), отражающая непрерывность правосл. традиции, сохраненной в среде старообрядцев в следовании решениям Стоглавого Собора 1551 г. и памятникам духовной культуры XVI - 1-й пол. XVII в., изучена мало. Ее истоками были художественные центры в Романове-Борисоглебске (ныне Тутаев), Костроме, Ярославле, чьи лучшие мастера работали в Оружейной палате Московского Кремля. Однако на дониконовскую иконопись не могли не оказать влияние новые художественные тенденции. Совмещение традиц. письма с «живоподобием» свидетельствует о двойственности стиля, удержавшегося тем не менее в старообрядческой иконе в границах древнего канона. Конфессиональная замкнутость и расположенность за пределами России способствовали закреплению в художественной практике В. местных особенностей, сохраняемых благодаря династической преемственности мастерства. Своеобразие иконописи на В. проявилось и в создании новых иконографий.

Ветковские мастера изготавливали иконные доски без ковчега из древесины мягких пород, осины и тополя, сильно подверженных воздействию жучка-точильщика. Для паволоки использовались льняные, позже хлопчатобумажные промышленного производства ткани. Графья присутствовала всегда; рисунок процарапывался, вычеканивался по левкасу и затем поверхность золотилась. Характерной чертой ветковских икон стало одновременное сочетание большинства распространенных техник и приемов письма (цировка, цвечение золота, черневая роспись, впроскребку). при золочении нимбов нередко применялось глассирование, они выполнялись в виде точечного орнамента, а также способом цировки, цветом (красной и тонкой белой линиями), иногда по зап. типу - сочетанием прямых и зигзагообразных лучей. В разделке одежд твореным сусальным золотом использовался рисунок (в перо, в зигзаг, в рогожку и др., а также свободной формы) в технике золото-пробельного письма (техника инакопи не использовалась); только на ветковских иконах встречается унаследованная от мастеров Оружейной палаты разделка одежд охрой или белилами по золоту. Влияние этих мастеров сказалось также в одновременном применении золота и серебра при написании орнаментов одежд поверх складок, в т. ч. в «теневых» местах. Особенностью икон такого письма является высокое качество олифного покрытия.

Рождество Богородицы. Богоматерь Феодоровская. "Бысть чрево Твое Святая трапеза". Великомученицы Екатерина и Варвара. Четырехчастная икона. 40-е гг. XIX в. (ВМНТ)

В ветковской иконе сохранялось свойственное для традиц. иконописи отношение к свету как Фаворскому, но и свет, и цвет частично изменили свои качества, поскольку все больше внимания уделялось красоте видимого мира. На вкусы ветковцев наложила отпечаток жизнь в пределах Малороссии. Яркое многоцветие юж. колорита они воспринимали как образ Эдемского сада, отсюда повышенная декоративность, обилие растительных орнаментов (нарциссы, ветви с листьями и цветами яблонь, имитация листьев аканфа, виноградная лоза, гирлянды, рог изобилия, раковины). Кровли архитектурных сооружений украшались декором в виде полукружий, рыбьей чешуи, черепицы, лемеха, диагональной сетки с орнаментом внутри. На орнаментацию одежд оказали влияние узоры зап. и вост. привозных тканей. От мастеров Ярославля и Костромы был унаследован интерес к усложненным композициям, любовь к узорочью и орнаментам, в частности, были восприняты и развиты костромские орнаментальные рамки, отделяющие средник иконы от полей, часто с наугольниками др. цвета и орнамента.

В старообрядческой иконописи сохранилось семантическое значение основных составляющих иконы и символика ее цветов: опушь на полях (граница земной и небесной тверди) писалась красной и синей краской; рамка, отделяющая ковчег (область вечности) от полей (небесной тверди),- красной и тонкой белильной линией (цвета горнего мира). Пигментный состав палитры в В. представлен основными цветами и выделяется обилием бакана. Характерны открытые, чистые, часто не смешанные, локальные цвета. В продолжение традиции тонального письма возможен вариант смешения цвета с различным содержанием белил. Фон и поля покрывались золотом, редко серебром с подцвеченной олифой. В отличие от др. иконописных центров на В. цветной фон не применялся. На распространение «архитектурных» фонов в иконах XVIII-XIX вв. повлияло европ. барокко. Еще одна своеобразная черта - обилие надписей на полях. Эклектичный стиль царских мастеров стал источником совмещения в ветковских иконах «живоподобного» доличного и традиц. личного письма.

Техника исполнения личного письма восходит к визант. приемам (плавь, взаливку, отборка) и известна в 3 основных «пошибах» (вариантах). В первом - визант. и рус. домонгольскую традицию продолжили т. н. корсунские письма, где тона санкиря и охрения максимально сближены, подрумянка разбеленной киноварью и выделенное киноварью междугубие (или опись нижней губы) создают образ духовного горения. Эти «темноликие образы» сохранили особое видение старообрядцами божественной природы преображенной плоти. В др. варианте, «контрастном письме», оливково-коричневые по цвету санкири с обильными высветлениями не совпадают друг с другом по тону; подрумянка наносилась не всегда. В 3-м - система письма та же, но личное письмо выдержано в теплых тонах: оранжево-коричневые цвета охрений, нанесенных по охристо-коричневым санкирям. Отличительной чертой письма ликов являются 3 световых пятна в виде активных высветлений вокруг рта и подбородка, а также форма верхней губы, нависающей над припухлой раздвоенной нижней. Указанные направления существовали как в монастырских, слободских мастерских, так и в работах сельских иконописцев.

Умение ветковских мастеров воплотить в иконе принципы монументального искусства является наследием художественной культуры богатых поволжских городов. Иконописцы наряду с традиц. формой житийных икон, событийный ряд в к-рых представлен в клеймах, приняли вслед за мастерами Верхнего Поволжья новую композиционную форму развития сюжета в одной плоскости. Навыки пространственного мышления нашли отражение в широком распространении многочастных икон, актуальных для домашних молелен старообрядцев, находившихся «в бегах».

"Союзом любви связуемы апостолы". XIX в. (Челябинская областная картинная галерея)

Обособленность ветковцев не приостановила творческих поисков в области иконографии. Правосл. самосознание и чаяния Небесного Иерусалима старообрядцами, выражаемые словами ап. Павла: «Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр 13. 14), отражают суть мн. иконографий, созданных в их среде. Излюбленным был образ Св. Троицы (т. н. новозаветной) - «Триипостасное Божество». Усвоение и усложнение этой иконографии старообрядцами, появление к-рой они не связывали с Западом, обусловлено важными для них эсхатологическими настроениями и представлением христиан об участи грешников и праведников. Среди многочисленных аспектов выделена идея крестного пути верных, способных внутри Церкви и с помощью Евхаристии преодолеть разделение и стать сонаследниками Царствия Небесного. », глас 4) раскрывает духовный смысл образа: мистическое соединение Церкви Земной и Небесной со своим Главой. Жертвенный путь этого соединения выражен через крестоцентричную композицию, где Крест - средство спасения на пути к Богу. В центре композиции, как правило, представлен Христос Первосвященник в образе Ангела Великого Совета с восьмиконечным нимбом, в священнической ризе, в поручах и со скрещенными на груди руками; встречаются изображения Господа Вседержителя, «Спаса Благое Молчание», Распятия, Св. Троицы (ветхозаветной), а также Богоматери «Призри на смирение» в образе Невесты-Церкви, связанной узами единства и любви с коронующим Ее Женихом-Христом. Художественными средствами этот образ раскрывается через светоносную структуру цвета и света, золото полей и фона. Возникновение этой иконографии в 1-й пол.- сер. XIX в. в Белой Кринице не случайно, именно там в 1846 г. совершилось присоединение к старообрядчеству Босно-Сараевского митр. Амвросия (Паппа-Георгополи), и старообрядцы получили собственную иерархию.

в XVIII в. появление на В. иконографии Богоматери «Огневидной» связано с осмыслением Ее образа как полноты Церкви. Эта идея соединена с темой божественного огня и выражена в иконе через символику красного цвета лика и одежд Богородицы. Цвет Воскресения Христова для образа Богоматери является наиболее адекватным воплощением обоженной нетленной плоти, соединившей земное и небесное и ставшей «Престолом огненным». Эта иконография связана с праздником Сретения Господня , отмечаемым в католич. Церкви как Богородичный (Очищение Марии) и известным в Польше и Юго-Зап. Руси под названиями «Огненная Мария», «Громница» (см.: О Тебе радуется: Рус. иконы Богоматери XVI - нач. XX в. М., 1996. Кат. 60). У беспоповцев образ Богоматери «Огневидной» отсутствует; в РПЦ известен только в Своде чудотворных икон Богоматери.

Деревянные киоты, сделанные на В., унаследовали традиции белорус., т. н. флёмской, прорезной, многослойной резьбы, имеющей западноевроп. происхождение. Применение новой технологии и инструментов позволило создать скульптурно-объемную высокорельефную и в то же время ажурную резьбу. На элементы деревянной резьбы оказали влияние, а порой «цитировались», орнаменты заставок, буквиц старопечатных и рукописных книг XVI в.

Лит.: Соболев Н . И . Русская нар. резьба по дереву. М; Л., 1934; Абецедарский Л . С . Белорусы в Москве XVII в. Минск, 1957; НКС. Т. 4. С. 8, 19, 25, 122-123, 126-127; Брюсова В . Г . Русская живопись XVII в. М., 1984. С. 94, 113-114. Ил. 82, 83; Зонова О . В . О ранних алтарных фресках Успенского собора // Успенский собор Моск. Кремля: Мат-лы и исслед. М., 1985. С. 116-117. Ил. 26; Невьянская икона. Екатеринбург, 1997. Ил. 147; Ветковский музей нар. творчества. Минск, 1994; Рафаил (Карелин), архим . О языке правосл. иконы. СПб., 1997; Гребенюк Т . Е . Худож. своеобразие ветковских икон: Технико-технол. аспект // Мир старообрядчества. М., 1998. Вып. 4. С. 387-390; Сарабьянов В . Д . Символико-аллегорические иконы Благовещенского собора и их влияние на искусство XVI в. Моск. Кремля // Благовещенский собор Моск. Кремля: Мат-лы и исслед. М., 1999. С. 200, 202; Флоровский Г . Вера и культура. СПб., 2002. С. 240-241.

Т. Е. Гребенюк

Открытием XXIV Международной книжной выставки, прошедшей в Москве в сентябре, стал фотоальбом "Живая вера. Ветка". Презентовало его издательство "Беларуская энцыклапедыя", а посвящен альбом старообрядческому искусству. Более трехсот лет назад именно полесское местечко Ветка — ныне районный городок недалеко от Гомеля — стало центром православного старообрядчества.

...Маршрутки из Гомеля на Ветку бегают одна за другой. Из окна ловлю названия попутных деревень: Золотой Рог, Присно, Хальч... 20 минут дороги пролетают незаметно.

Путь староверов осенью 1685 года был явно не таким быстрым. Из Москвы и других российских городов и весей шли они пешком, сплавлялись по реке, спасаясь от преследователей. И открылись им в здешних местах не улочки обустроенного города, а густые хвойные леса — владения пана Халецкого. Эти земли староверы и арендовали под свои слободские — свободные — поселения.

Есть легенда: после долгого путешествия раскольники, положившись на божью милость и вознеся свои молитвы, пустили по течению ветку дерева: "К коему берегу волнами прибьется сия ветвь, там и быть нашему поселению, ибо это будет указанием божьего перста"... Кстати, из той эпохи Ветка позаимствовала основу для нынешнего герба: серебристая буква W (начало названия райцентра) на красном щите-фоне — от рода Халецких.

Куда идти, ясно без путеводителя. Жители городка на слово "старообрядцы" реагируют автоматически:

— На Красную площадь вам. В музей, — машут рукой в нужном направлении.

Нешумными улочками, по которым изредка проезжают иномарки вперемешку с лошадиными упряжками, пересекаю тихие кварталы. Вот и Красная площадь. Монументальный дедушка Ленин, административные здания, универмаг. Глаз цепляют массивные резные ворота при старинном особняке:

— Дом купца Грошикова, XIX век, — с порога просвещает Светлана Леонтьева, главный хранитель Ветковского государственного музея народного творчества имени Шклярова. — А ворота — дело рук создателя музея Федора Григорьевича Шклярова.

— И Красная площадь у вас — прямо как в Москве...

— Так название от староверов. Они ведь, обосновавшись здесь, как могли, берегли память о родных местах. Например, тогдашний мужской монастырь и церковь тоже Покровскими назывались в честь московского собора. Но нет их уже...

Из-за спины главного хранителя "посматривает" на меня Федор Шкляров в кепочке.

Его портрет — сидящего у стола в окружении преданий старины — привечает путников на входе в музей. Если бы не Шкляров, не было бы музея, известного всему миру.

Он сам был из рода старообрядцев. Окончил десять классов вечерней школы. Работал в местном клубе оформителем, на ткацкой фабрике — создавал узоры-орнаменты, вкалывал на стройках... Самодеятельный художник, золотых рук мастер, собиратель старины. Сердцем чувствовал, какие глыбы можно бездарно растерять. А по сути — Колумб, открывший свету уникальность старообрядческой Ветки. Личная коллекция Шклярова из 400 раритетов, собранных по домам ветковчан и жителей окрестных старообрядческих деревень, положила начало музею.

В бодрящей прохладе музея путешествуем по залам. Дух такой от стен, что мурашки по коже. Староверы были не малограмотные крестьяне в лаптях — особый "срез" русских людей, глубоко почитающих святое слово и знания. С собой в эти земли они привезли не только церковные рукописные и печатные манускрипты, дорогие сердцу иконы, но и основали здесь собственные школы иконописи, оформления книги, домовой резьбы...

Под стеклом поблескивает икона Божией Матери. Подхожу ближе — красота необыкновенная: вокруг лика все шито бисером.

— Шитье бисером и жемчугом выделяло ветковскую икону среди образцов других школ иконописи, — объясняет главный хранитель. — Среди ее особенностей и богатые оклады с чеканкой, золочением, серебрением.

Залы об истории книжной культуры Ветки — "золотые прииски" для ученых. Что ни экспонат — памятник. В одной из витрин изучаю уголок старообрядческого "книготворчества". Светлана Леонтьева улавливает мой интерес:

— Минералы растирали в порошок, добавляли желток — этой краской писали иконы и оформляли заглавные страницы книг...

В фондах музея — около полутысячи старообрядческих икон, более сотни рукописей XVI-XIX столетий, около 600 старопечатных изданий, среди которых произведения Ивана Федорова, Петра Мстиславца, Василия Гарабурды, Онисима Радишевского, белорусских, украинских и московских печатных дворов XVI-XVIII веков. Чувствуешь себя щепкой в этом круговороте времен.

За самоваром я...

— Вот бы еще к старообрядцам в гости заглянуть, — с надеждой поглядываю на моего гида.

— После чернобыльской аварии у нас в районе не осталось старообрядческих деревень, — опускают меня с небес на землю музейщики. — Отселили почти 50 населенных пунктов. В городе, правда, есть семьи старообрядческого рода, только традиции уже размыты.

Адрес, однако, подсказывают. Пока иду к нужному дому, вглядываюсь в лица прохожих. Вдруг встретится статный горожанин с окладистой бородой. Но не везет. Зато внимание привлекает мама с малышкой на детской площадке. Осторожно затеваю разговор о старообрядцах. И надо же, повезло.

— У меня муж из старообрядческой семьи, — слышу в ответ. — Вся его родня в Москве.

— И как у вас в доме заведено?..

— Частые чаепития — раз. Семейные праздники только в домашнем кругу без посторонних — два... Много здесь таких. Устои, конечно, изменились. Но что-то остается.

Дом Анны Евстратовны Лебедевой, на который мне указали в музее, патриархальная картинка из прошлого — деревянный, с ажурными наличниками... В прошлом учительница белорусского языка, из рода старообрядцев, удивляется: почему же к ней? Но приветливо приглашает зайти. Кругом чистенько, аккуратненько. Вязаные салфетки, вышивка, огромная герань. Телевизор, мобильный телефон на столе — прочная связь с цивилизацией.

— А давайте-ка за чайком поговорим, — предлагает хозяйка, и я уже не сомневаюсь, что попала точно по адресу.

Дочь Любовь Александровна хлопочет у стола. Возникают чашки, масло, печенье, варенье.

— По детству хорошо помню: чай — это было все, — пенсионерка с удовольствием уходит в прошлое. — Дважды в день между едой. Мама говорит отцу: "Ставь, Евстрат, самовар". И начиналось. Отец щипцами раскалывал сахар на мелкие кусочки. Их сверху поливали вареньем. Выпивали по 5-6 чашек. И все за разговорами.

Бабушка Аня подхватывает блюдце, ловко ставит его на пальцы и вприхлебку попивает магазинный зеленый чай с огородной мятой... А я слушаю ее неспешный рассказ.

Жили в деревне Тарасовка Ветковского района. По одну сторону улицы — местные, по другую — "москали", они же старообрядцы. В родовом гнезде, сколько помнит, отец был главой всему. За стол без него не садились. Перед едой и после обязательная молитва. Нормы поведения: сдержанность, скромность, целомудрие. Не сквернословили. Не курили. Не баловались горячительным. Собственно, как и сейчас.

— Да я еще помню, — дочь подхватывает "нить" семейной хроники. — Дед всегда наставлял: за столом не вертись, не разваливайся, не хватай... Что не так, можно было и ложкой по лбу схлопотать.

Анна Евстратовна словами пытается передать трепет, с которым относились в доме к книгам. Родитель читал запоем, а ведь окончил-то всего четыре класса церковно-приходской школы. И детям учеба легко давалась. Шесть лет ей было, когда стали звать в колхоз — читать газету "За большевистские темпы". А вот из церковных раритетов практически ничего не осталось. Лишь одна-единственная икона. Ее отцу перед женитьбой подарили родители. Уцелела чудом. В лихое время прятали в подвале. Дом сгорел, а она "выжила".

— Да я же про Новый год не рассказала! — прощаясь, всплеснула руками бабушка Аня. — Светских праздников у нас не было. Только встреча Нового года. Вечером семьи во дворах разводили огромные костры, а детям делали бумажные фонарики, в которые вставляли свечки. Такая была красота. Словами не передать.

Анна Евстратовна к староверам себя относит лишь по родительской памяти. По жизни, говорит, уже другой человек. Но как и для ее предков триста лет назад, для нее сегодня неоспоримая ценность — дух семьи, где уважают друг друга и ценят достоинство.